Лесные ресурсы Кыргызстана: когда наступит точка невозврата?

«Несколько лет назад эти холмы были покрыты густым покровом леса. А теперь смотрите, как расширились границы поселений. И люди поднимаются все выше по склону, вырубая леса для новых домов. Видите те пустые впадины и трещины, похожие на шрамы? Это очаги деградации, которая приобретает уже угрожающие масштабы. И основная причина – это бесконтрольный перевыпас. Население в лесах увеличивается, соответственно, растет и количество домашнего скота, и особенно много развелось коз — главных врагов деревьев, — рассказывает Людмила Абдразакова, руководитель  Урумбашского лесничества в Джалал- Абадской области на юге Кыргызстана…

Мы стоим на вершине холма, с которого открывается потрясающий вид на самые крупные по площади естественные орехоплодовые леса в мире. Трудно поверить, что такая уникальная экосистема реликтовых лесов, возраст которой, согласно кыргызстанским ученым, насчитывает около 47 миллионов лет, теперь находится под угрозой постепенного исчезновения. Богатство, созданное природой и прошедшее многовековой путь эволюции, попросту не выдерживает натиска человеческой безрассудности в погоне за сиюминутной выгодой.

Сегодня экологи и лесники все чаще говорят о том, что экологическое состояние лесных ресурсов вызывает у них серьезные опасения, и что имеющийся потенциал государственной лесной службы не позволяет адекватно реагировать на растущие вызовы, но их голос так и остается «гласом вопиющего в пустыне»…

Постоянные конфликты между лесхозами и местными жителями уже давно перешли в хроническую форму.  Наиболее распространенные – это конфликты за пастбища. Количество выпасаемого скота превысило все мыслимые лимиты нагрузки на лесные ресурсы. Люди вкладывают в скот, называя его  «живой банк», потому что считают, что это самый экономный способ вложения денег по принципу «утром выгнал скотину в лес на вольные пастбища, вечером она сама вернется в стойло» – одним словом, ни хлопот, ни забот.

Кроме этого, деревья не успевают возобновляться естественным способом, как это задумано природой из-за того, что местные жители собирают и продают всё, что могут найти в лесу, особенно плоды ореха, не оставляя ничего лесу на семена. Ну а вырубка деревьев из разряда самообеспечения давно превратилась в доходный бизнес — рубят не только для себя, но и на продажу. В лексиконе лесников даже появилось выражение «ОПГ «Дрова»,  что говорит о том, что объемы нелегальной вырубки других деревьев в орехоплодовых лесах, так называемых «второстепенных пород»,  приняли преступные масштабы, и носят системный характер. И эксперты предупреждают, что существует реальная угроза потери биоразнообразия: вполне возможно, что скоро орехоплодовые леса станут просто ореховыми – не будет ни боярышника, ни шиповника, ни диких яблонь, ни барбариса, которые нещадно вырубают на дрова.

Факты и цифры:

Чем больше развиваются населенные пункты, тем больше сокращается территория леса. По данным материалов лесоустройства,  на территории 5 тыс. га находятся населенные пункты, у которых не определен статус и жители не имеют правоустанавливающих документов на жилье. Это данные по селам, которые вошли в статистику учета, а неучтенных еще около 3-4 тысяч га.

Помимо антропогенных факторов, на лесах также негативно отражается изменение климата: потепление привело к увеличению числа насекомых-вредителей, лес стал быстрее стареть. Из-за засушливости климата и таяния ледников, вся экосистема вынуждена перемещаться выше в горы, участились случаи лесных пожаров.

Хотя леса занимают всего 5,61% территории Кыргызстана, в силу своего высокогорного положения (90% лесов находятся на высоте 700-3600 метров над уровнем моря) они выполняют  около 150 экологических функций, и являются жизненно необходимыми для горной экосистемы и населения. Леса, словно губка, втягивают в себя углерод , производимый жизнедеятельностью человека. Помимо этого древесина, фрукты, орехи, лечебные травы и грибы дают значительный доход общинам, живущим в лесных зонах. Лесные экосистемы Кыргызстана важны не только для нашей республики, но и для всего региона Центральной Азии в целом, так как они являются климатообразующими и регулируют накопление воды в реках, необходимой для ирригации в странах ниже по течению.

Большая часть лесов находится в государственной собственности, и управляется государством, являясь частью Государственного лесного фонда.  Дело сохранения реликтовых лесов – этого национального и мирового достояния — находится в руках Государственной Лесной Службы,  которая бьется над решением двух острых внутренних вопросов: недостаточная материальная база лесного хозяйства и нехватка кадров. Зарплата  работников лесхоза составляет 1500- 3000 сом,  а бюджет лесхоза поддерживается в основном за счет сдачи в аренду лесных угодий местным жителям. На одного лесника в среднем приходится по 3-4 тысячи гектаров, которые необходимо не только охранять от браконьеров, но и проводить лесопосадочные работы, выращивать саженцы в питомниках, проводить мониторинг за состоянием лесных ресурсов и многое другое. Поэтому можно сказать, что сегодня в этой отрасли работают люди, у которых практически нет ничего, кроме энтузиазма и любви к своей профессии.

В свою очередь, при нынешней системе управления, когда взаимоотношения между государством и населением в лесных зонах строится только по принципу «арендодатель арендатор», у местных жителей также отсутствует мотивация для устойчивого долгосрочного использования лесных ресурсов, скорее наоборот, каждый пытается вытянуть как можно больше при  краткосрочной сезонной аренде.

«Вместе, с тем часть  ореховых лесов передается местным лесопользователям в аренду на принципах Общинного Ведения Лесного Хозяйства (ОВЛХ), когда арендная плата заменяется выполнением лесокультурных и лесохозяйственных  работ, т.е. арендаторы должны сажать деревья, проводить сбор яйцекладок непарного шелкопряда и т.д., — говорит Айткул Бурханов, генеральный директор Ассоциации лесопользователей и землепользователей Кыргызстана. —  Данный метод ведения лесного хозяйства перспективен, так как участок предоставляет на первичном этапе на пять лет, при выполнении всех условий договора, арендатор получает уже на 49 лет.  Это повышает ответственность лесопользователя за сохранение лесных ресурсов, а также стимулирует и мотивирует инвестировать в улучшения состояния арендованного участка, проведения лесовосстановления и др. мероприятий.

Факты и цифры:

На территории лесного фонда проживает более 200,0 тыс. человек, которые не имеют земельных наделов как источников дохода. В радиусе 5 километров от этой территории проживает более одного миллиона человек, у большинства которых тоже недостаточно земельных наделов для земледелия. С учетом того, что из общего числа населения страны в 5,6 миллионов человек более 3, 5 миллионов проживают в сельской местности,  получается, что около 30 %  сельчан являются лесопользователями и живут за счет лесных ресурсов

Гендерное неравенство в лесном секторе

Есть еще одна проблема в лесном законодательстве и управленческой практике: существующее природоохранное законодательство, различные государственные и международные программы и проекты направлены на развитие и сохранность лесных  экосистем, без учета  интересов лесопользователей, основную долю которых составляют  женщины. Другими словами, действующему законодательству лесного хозяйства не хватает гендерной чувствительности. И это несмотря на то, что из-за высокой миграции выросло число домохозяйств, возглавляемых женщинами, и, что именно женщины стали основными пользователями лесных ресурсов. Женщинам отводится второстепенная роль в принятии решений и в управлении лесными ресурсами на местном уровне. А в самой Государственной Лесной Службе практически нет женщин-управленцев. Одна из главных причин, которые не позволяют женщинам активно участвовать в управлении лесными ресурсами, это стигма, основанная на традиционно-патриархальных убеждениях. Другая причина гендерного неравенства в секторе — это отсутствие должного участия местных общин в управлении лесными ресурсами, с активным привлечением женщин в принятие решений.

Людмила Абдразакова — единственная женщина-руководитель в лесном хозяйстве республики, которая возглавляет Урумбашское лесничество в Джалал-Абадской области. Профессионал своего дела, с блестящим образованием – мало найдется у нас специалистов, закончивших Санкт-Петербургскую Лесную Академию — она несколько лет проработала в России, но все-таки, вернулась на родину, где продолжила работать по специальности.

Однако, несмотря на свой опыт и профессионализм, Людмила все равно сталкивается в своей работе с трудностями, которые можно отнести к проявлению гендерного неравенства:

 «В лесном секторе авторитет женщины, особенно руководителя лесхоза, не признают, так как считают, что управление лесными ресурсами – сугубо мужское дело. Каждый день нахожусь на участке,  каждый день встречаюсь с жителями, и очень часто вижу немой вопрос  на их лицах: «Лесничий – женщина?! Что она понимает?». И это несмотря на мой 30 летний опыт работы в лесном хозяйстве, — рассказывает Людмила. — Поэтому мне постоянно приходится доказывать свою компетентность, работая в два раза больше чем любой другой руководитель – мужчина. Даже в этом случае сталкиваюсь со многими трудностями в своей работе. На районном уровне многие начальники других структур – налоговая служба и другие органы — не хотят совместно решать вопросы, с которыми я прихожу, приводя довод: «Что можно решить с женщиной?» Порой создают искусственные препятствия. Это только в Бишкеке говорят о том что «решается гендерный вопрос, что вот, внедряем вопросы гендерного равенства…», а здесь, на местном уровне, нет никакого продвижения…»

В том, что Людмиле приходится непросто, я убедилась сама, когда  приехала в Джалал-Абад, чтобы взять у нее интервью. В течение всего времени, что я провела с ней, мне пришлось стать свидетелем тех трудностей, с которыми она сталкивалась – в управлении ей отказывали подписать бумаги, ее постоянно при мне теребили звонками и вызовами из прокуратуры и других проверяющих инстанций. У меня  создалось впечатление, что Людмилу испытывают на прочность. И хотя, на все мои вопросы Людмила отвечала уклончиво, было понятно – сложностей в работе ей хватает. В Урумбашское лесничество она пришла год назад. Хозяйство ей досталось проблемное – с кучей долгов и множеством нерешенных проблем. Людмила, как всякая женщина, просто засучила рукава, и стала наводить в разрушенном хозяйстве порядок, как в своем доме. Менее чем за год, ей удалось не только закрыть все долги хозяйства, но и сделать Урумбашское лесничество рентабельным. Даже старую разбитую служебную автомашину «Ниву» Людмила поставила на колеса, не пожалев на это личные средства, со словами: «Женщине не к лицу ездить на неопрятной и разбитой машине». Казалось бы, таких профессионалов, как Людмила Абдразакова,  надо ценить и лелеять, особенно в лесном секторе. Но судя по всему, кому то очень мешают ответственность и несговорчивость, которые присущи ее женскому характеру…

По мнению другого моего собеседника, Айткула Бурханова, в системе управления лесного хозяйства должно быть хотя бы  не менее 20% женщин: «Любая женщина относится к хозяйству так, как мать относится к своей семье — старается жить не одним днем, следит за тем, чтобы были запасы ресурсов и на завтра. Да и мужчины меньше обращаются к женщинам с предложениями коррупционного характера, учитывая их природную принципиальность и порядочность».

Также, для того, чтобы решить проблемы в секторе, Айткул Мустафаевич считает необходимым формирование общинных групп – «жааматов лесопользователей», и проводить работу с тем, чтобы поменять поведенческие стереотипы, изменить сознание людей на то, что «из леса надо не только брать, но и отдавать».

С этой целью возглавляемая им Ассоциация совместно с ГАООСЛХ и ГАМСУ МО разрабатывает  Концепцию Совместного Управления Лесными Ресурсами  – это законодательный механизм, который позволит вовлечь местные сообщества, включая женщин, в процесс управления и повысить их ответственность и роль за сохранение и развитие лесов, с учетом их экономических интересов.

Несмотря на различные мнения по вопросам управления лесными ресурсами, эксперты сходятся в одном — лесные ресурсы можно сохранить только тогда, когда система управления ими учитывает не только экологические, но и экономические, а также социальные аспекты. В этом и заключается принцип устойчивого развития, который сейчас активно продвигается на уровне национальной политики.

Какие бы инициативы не выдвигались, и какие бы решения не предлагались — одно остается очевидным – в республике сложилась непростая ситуация с реликтовыми орехоплодовыми и другими лесами, и важно не переступить ту самую «точку невозврата», после которой любые действия будут уже необратимыми.

Алма Карсымбек