Центральная Азия: если не договориться об общих водных ресурсах, пострадает экономика

По расчетам Всемирного банка, отсутствие регионального сотрудничества в Центральной Азии к 2020 году обернется потерей 20 процентов регионального валового дохода. Особенно остро стоит эта проблема в вопросах использования общих водных ресурсов. Скажем, государства, находящиеся в верховье реки, хотят строить гидроэлектростанции. А те, что расположены ниже по течению, опасаются, что деятельность соседей отрицательно скажется на сельском хозяйстве, продовольственной ситуации, экологии. И тех, и других можно понять. И хотя о необходимости сотрудничества говорят уже давно, дальше разговоров по большей части дело не идет. Искандар Абдуллаев возглавляет Региональный экологический центр для Центральной Азии. И, по его словам, есть признаки того, что страны региона готовы переосмыслить ситуацию. Елена Вапничная разыскала Искандара Абдуллаева в Стокгольме, где он участвует во Всемирной неделе воды.

*****

ИА: Конечно, трансграничные водные проблемы возникли не только в Центральной Азии. Такие проблемы существуют во многих регионах.  Сегодня я встречался с министром водных ресурсов Ирака – там точно такая же проблема между Ираном, Ираком и Турцией. Там тоже очень много надо делать. Если возвращаться к Центральной Азии, здесь есть определенные закономерности, которые надо учесть. В первую очередь, то, что страны Центральной Азии последние 25 лет строили свою экономику, свою политику, искали свое место в мировом сообществе, и конечно, в этом случае всегда возникает так называемый национальный интерес и он всегда будет преобладать. Мы не можем им сказать: откажитесь от своих национальных интересов, давайте найдите какое-то региональное решение.

Но что происходит сейчас: наконец-то страны Центральной Азии, после того, как они определили свои национальные интересы, начали думать о том, как сделать так, чтобы эти национальные интересы все-таки давали возможность развиваться, потому что если мы вечно будем спорить о воде с соседями, ни какого разговора ни о торговле, ни о транспортном сотрудничестве, ни о сотрудничестве по вопросам безопасности не будет. Осознание этого потихоньку приходит. Что надо делать?

Надо понимать, что то, что осталось от Советского Союза, – это те соглашения, которые были заключены в 1992 году, – это было превентивное и краткосрочное решение, которое было принято для того, чтобы во время распада Союза не распался водохозяйственный сектор, который был огромным, и страны не могли его разделить сразу. На данный момент этот вопрос решен, и надо переходить от централизованной системы договоренности к децентрализованному подходу. Это что означает? Надо все-таки договориться не обо всем сразу, а по составным частям. Например, можно договориться по бассейнам: по Сыр-Дарье, по Амур-Дарье начать переговоры. Они уже начинаются. Это легче, чем пытаться решить все проблемы водохозяйственного сектора. Это был бы тупиковый подход. Так было раньше, потому что все они по инерции продолжали делать то, что было в Советском Союзе. Вы знаете, что в СССР все эти страны были одной страной, финансирование было централизованным, и водохозяйственным комплексом управляли из центра, был диспетчерский центр энергии. Сейчас это все восстановить невозможно.

Нужно договориться по рекам, ввести определенные правила – можно назвать это конвенцией или договором, потом пойти уже по крупнохозяйственным сооружениям в этих реках, договориться, как они будут функционировать, кто за что будет платить. Я думаю, более такой прагматичный и экономический подход – для него сейчас хорошее время. Кроме того, я хотел бы сказать, что все-таки и политическая напряженность в регионе, постепенно, можно сказать, рассасывается, немножко смягчается.

ЕВ: Вы сказали, что эта проблема – и это действительно так – характерна не только для региона Центральной Азии. Есть ли примеры того, где она успешно была решена или решается?

ИА: Ну, мне не хочется сразу говорить о Европе – это пример, который все приводят. Но есть страны, например, в таком сложном регионе, как бассейн Нила, там тоже страны уже поняли, что бесконечные споры ничего не дадут. Во-первых, будет падать интерес со стороны инвесторов, экономическая активность. Вот они договорились даже по очень серьезным проблемам, таким как построение крупных сооружений, водоразделы между странами, постепенно приходят к тому. Еще, может быть, не подписали какого-то договора, но есть четкий тренд: они постепенно снижают напряжение, договариваются между собой в двустороннем, трехстороннем формате, и туда уже с интересом смотрит очень много инвесторов и бизнес, который хотел бы там работать. Потому что бизнесу или инвесторам неинтересно работать только в границах одной страны, когда рынок небольшой. Возьмем пример Центральной Азии: это 60-65 миллионов человек.  Если даже какая-то компании или инвесторы приходят, они ищут возможность работать со всеми этими рынками. Если между странами нет договоренности, а водный вопрос останавливает всякое движение вперед, то они уходят.

Хороший пример того, когда помогает именно экономическая интеграция, это Евросоюз, это басейн Нила, потому что там тоже за этим всем лежит экономический интерес Египта, Эфиопии и других стран, находящихся в бассейне. Они поняли, что, если они будут конфликтовать вечно, у них очень мало будет возможностей сотрудничать в экономическом плане.

Надежда есть – думаю, что в Центральной Азии сейчас активизировалось очень много встреч в двусторонних и многосторонних форматах, и я думаю, что они дадут свои результаты.

Источник: http://www.unmultimedia.org/radio/russian/archives/254559/#.WaZ84rJJbIX