Цветы для души

Вот и дождались — уже тепло, поют птицы, и душа рвется к оживающей земле. А где в нашем запыленном, захламленном городе, особенно если ты житель бетонной (кирпичной) многоэтажки, ощутить весну, увидеть ее первых вестников — только в Ботаническом саду.
Мы приехали туда, когда солнце еще путалось в черной графике ветвей пока обнаженных деревьев. О, это совсем иной мир, как будто не такой уж мощный, даже где–то хилый забор Ботсада наглухо оградил нас от суетности, столичного шума, автомобильных миазмов. Здесь — тишина, особая замедленность, которая свойственна только естественной природе, сложные запахи свежевскопанной земли, прошлогодней листвы и пожухлых трав. И вместе с тем ошеломляющей свежести новых побегов. Терзало одно желание — плюнуть на приличия, упасть, где стояли, и вдыхать, пить эту амброзию. Никакой парфюмер, будь он сто раз описан модным писателем, не в состоянии “сочинить” этот постоянно меняющийся терпкий вкус весны.
— Хотим первыми в городе, как истинные любители сенсаций, увидеть подснежники, — заявили мы Ирине Бондарцовой, заведующей лабораторией цветов.
— Ну, вы сильно опоздали, — рассмеялась она. — Первые, те самые классические, подснежники, которые собирала для зловредной мачехи бедная девочка под снегом в мультфильме “12 месяцев”, расцвели 1 февраля. И до сих пор цветут! Любуйтесь, знакомьтесь — галантусы!
Мы ошеломленно уставились на беленькие цветочки среди удлиненных темно–зеленых листьев. И оценили тончайший фарфор нежных лепестков, изысканность простоты и завершенность. Удивительная вещь! Ведь не пышные розы, пионы и тем более какие–нибудь голландские махровые тюльпаны — а как в душу влезают! Как волнуют совсем не наивных и сентиментальных особей. Ну почему, в чем секрет такого действия на человека этих, ну если уж честно сказать, совсем не роскошных растений?
— А потому — научила нас, неразумных, Ирина Петровна, — что первые, потому что предвестники самого главного — возрождения жизни.
Вот! Спасибо, что есть люди, которые все тебе объяснят. Сразу рухнуло все ложное, условное, что заставляет смотреть сверху вниз на “цветочки”. К нашим родным крокусам Алатавскому и Королькова мы уже подползали буквально на животах. Потому что их небольшие, но яркие головки высовываются из почвы всего лишь на 3–4 сантиметра, и, чтобы заглянуть им в “глаза”, нужно как минимум встать на колени.
Кстати, в старые добрые времена ими были усеяны все пригорки, солнечные склоны Ала–Тоо. Но люди, к сожалению, неблагодарный, уничтожающий все вокруг себя дикий табун, который практически вырвал, вытоптал этих наивных ангелов, пытающихся сообщить, что весна пришла. Оказывается, природа не так уж щедра к расточительству — крокусы выбрасывают семена, из которых при благоприятных обстоятельствах цветы вырастают только на восьмой год жизни. А откуда они возьмутся, семена–то? Если все сорвано, унесено, продано. Так “пестрые” горы становятся однотонными, а встреча с крокусом где–нибудь на склоне настоящей горы действительно может стать сенсацией, исключительной редкостью.
Еще один “первенец” из луковицы с темно–фиолетовым замысловатым цветком — ксифиум — одиноко торчит из земли, остальные собратья еще не сообразили, что пора выстреливать. Такова она — судьба “первачей”, одиночество в славе, под вспышками фотокамер, когда даже прикрыться нечем. Потому что все они выбрасывают под лучи солнца сначала цветы, а уж потом листья.
Скоро пойдут веселой толпой ирисы, гиацинты, нарциссы и т.д. А сейчас — пока только они. Интересно, что все это многоцветье можно и нужно иметь у себя на подоконнике, если вы живете в многоквартирном улье. Обидно, что в жизненной суете не у каждого найдутся время, терпение и трудолюбие, чтобы сотворить такой праздник своими руками. Только слишком поздно понимаешь, что душе человеческой, как воздух, требуются такие прикосновения к красоте, иначе она превращается в камень, мстит злобой, раздражением, ледяным равнодушием.
И, конечно, напоследок мы не смогли отказать себе в удовольствии подойти поздороваться со знаменитой пальмой Вашингтонией, уже более 40 лет растущей в теплице бишкекского Ботсада. Эту зиму теплицы, слава Богу и нашей ТЭЦ, провели нормально.
Вот это жизнь — задрав голову, любоваться 10–метровым мощным розовым стволом с колоссальной зеленой шапкой огромных пальмовых веток, бродить среди густых зарослей самого настоящего бамбука (о, где моя набедренная повязка и мачете?!), обрывать листья с благородного темно–зеленого лавра. А дома подло сунуть их в примитивный супчик — запах обалдевающий, совсем не то, что мы покупаем в бумажных пакетиках из десятых стран.
Впрочем, так может повезти любому, кто откроет волшебную дверь в ботсадовской стене и войдет. Но очереди к ней мы, как и раньше, не заметили. Как жаль!