Международный научно-практический и просветительский проект «Эко-прок»

Дискуссия о том, что хочет, что может и чего не может экологическое движение.

Николай Андреевич СОБОЛЕВ — кандидат географических наук, старший научный сотрудник лаборатории биогеографии Института географии РАН, координатор программы «Сеть дикой природы» Центра охраны дикой природы, Москва:

«Экологическое движение» (видимо, то ли природоохранное движение, то ли движение за здоровую среду обитания, то ли само не поймёт какое и поэтому называет себя «экологическим») хочет чего-то хорошего, может немало и не может избавиться от пустопорожних дискуссий.

Владимир Викторович ЛАГУТОВ — доктор технических наук, профессор, руководитель общественной экологической организации «Зелёный Дон», председатель комиссии по экологии бывшего Ростовского областного Совета народных депутатов, Новочеркасск.

Пара слов из истории новейшего смутного времени

Вопрос, конечно, интересный, и для убедительного ответа на него надо вернуться к началу Смутного времени, до Миллениума, в 1990 перестройку годов. Что происходило тогда и сравнить с нашим временем. Нет ничего легче и проще, чем размазываться мыслею по древу реальности.

Что было тогда, при тотальном диктате КПСС. Впрочем и ныне наследники этой партийной напасти ведут себя также как в отношении природы, так и общества. А были группы зеленых энтузиастов из разного рода специалистов, которые видели самоубийственные решения Партии и Правительства СССР и пытались им противостоять. В конце 1980-х эти группы были уже во всех регионах, но так как возглавлялись они интеллигенцией, то сил явно не хватало для влияния на откровенно идиотские решения по строительству АЭС, каналов Волга-Чограй, переброске рек и т.п. убожеств.
Требовалось массовая поддержка народа и она неожиданно была практически легализована, во власть стали проходить депутатами страшно подумать даже беспартийные граждане. Во всяком случае выборы 1990 года были уникальны для страны Советов — впервые и единственный раз в истории страны в кандидаты в депутаты были допущены беспартийные, который в равных условиях с партийным ресурсов просто размазали коммунистов и прошли в Советы всех уровней. Например в Ростовском областном Совете из было несколько десятков из трехсот партийных депутатов. И своей активностью они просто нейтрализовали членов партии. С налету тут же удалось прикрыть преступную стройку Ростовской АЭС решением Облсовета. Более того, для лучшего убеждения партийных остолопов зеленый скелет движения сопротивления получили поддержку, т.е. оброс мясом, казачьей поддержки, т.е. коренного населения. И этот альянс зеленые и казаки, оказался наиболее продуктивным в деле защиты природы. Еще бы одни такие выборы и страна была бы экономически на уровне Китая, как минимум. Но военный переворот 1993 года свел на нет весь энтузиазм населения. Тут же были предприняты меры по уничтожению опасного для воров партноменклатуры социального движения. Оно попросту начала войну по уничтожению всех общественных организаций.

И, как ни странно, это было заложено уже в Конституции от ЕБНа, где было ликвидировано само понятие народа и собственником природы стал некий гражданин неопознанного происхождения. И эта афера была неизбежна после социальных опытов казачьего организации Черкасского округа ОВД, которая умудрилась еще в рамках той еще Конституции РСФСР найти лазейку для контроля природных ресурсов в форме традиционного управления вместо Советов.
Началась партийная реконкиста с создания партноменклатурой реестрового казачества для раскола движения и закрытия всех традиционных общественных организаций. Минюст с поручением управился фактически уже к Миллениуму.
Вторым этапом пошла ликвидация всех независимых зеленых организаций с учетом рыночного фактора. Т.е. были разогнаны все зеленые некоммерческие организации и ликвидированы Минюстом РФ. Для особо упертых, которые кормились грантами из-за кордона был введен режим иностранных агентов, это уже после Миллениума. Для создания иллюзии наличия общества и кормления с руки дающего был создан Президентский фонд, где кормится обычно ближний круг родни и знакомых от власти, преимущественно Московского разлива.

На разгоне наиболее активных социальных слоев из зеленых и казаков программа очучеловывания и имитации общества была завершена. Не стоит напоминать и о имитации системы выборов, запрета публичной демократии и всяких драконовских мер по запрету любого коллективного через митинги или персонального через СМИ протеста. Аналогов подобного мракобесия в истории найти трудно. Разве что собутыльники из той же партноменклатуры в Окраинных республиках пошли дальше с запретом русского языка для русского народонаселения.

Что хочет, что может и чего не может экологическое движение

Так как ныне вся публичная деятельность общества завальцована в трубочку, как и уход интеллигенции из зависимых от власти СМИ в виртуальную плоскость Интернета, то понять, чего хочет зеленое движение очень трудно. Из больших организаций ничего не осталось, одни названия типа Социально-экологического союза, который пока еще собирается раз в год на конференцию, но на чужие за отсутствием своих средства. В последний раз там собралось около полусотни членов да и то близлежащих территорий, и с каждым годом все труднее им оплачивать дорогу и участие.

Затурканные донельзя политикой власти и собственной самоцензурой они давно уже забыли свою миссию в социальном плане и пытаются за счет обращений к власти уговорить ее не губить природу. ГРИНПИСЫ, WWF и т.п. иностранного зачатия зеленые организации, отдавая себе отчет о сиюминутности своего существования, ищут ниши выживания в чисто природных аспектах и не являются носителями зеленой идеи по определению.

Таким образом, в правовом понимании экологическое движение ничего не может и ничего уже не хочет в ее носителях. Остатки былой независимости строго персонофицированы, взяты на учет где надо и находятся под колпаком кем надо…

Более всего на заданный вопрос отвечает, как ни странно, Европейская Конвенция Архуса от 1998 года. Тогда мы в лице министра МПР Данилова Данильяна ее не подписали — он вообще не явился на подписание, поскольку наше природоохранное законодательство было значительно выше Европейского. Там было всего три составляющих — о доступе к экоинформации, о необходимости влияния общества на власть при принятии важных решений, и обеспечении доступа к правосудию. Это было до Миллениума.

А вот после Миллениума теперь нашему экологическому движению приходится уже мечтать о присоединении к Конвенции Архуса, чтобы не было стыдно перед миром и своим народом.

Но есть и аномальные выбросы на этом отечественном экоболоте: например, непорочное чудо самосожжения буровых установок на Хопре в 2013 году, когда опять таки зеленые были поддержаны казачьими организациями коренного населения в виде Донской казачьей республики, существующей уже за рамками правового поля с учетом реалий правового беспредела. Бьется на Юге и Эковахта, да и еще несколько лидеров в разных местах на свой страх и риск. Оттого, что никаких шансов для легального влияния народа на процесс принятия решений по уничтожению природы уже нет. Очередной напастью, чреватой социальным взрывом чисто экологического плана на Дону является такое же преступное строительство Багаевской плотины, после которой не то что рыбы, ее уже нет в Дону и на Азове, но и самой воды для питья миллионов людей уже не будет.

Так что вопрос явно непродуктивен в отношении экологического движения, которое ничего не может, и уже ничего не хочет. Да и его уже нет по факту, как такового. Не зря же невежды от власти много лет проводят ежемесячники борьбы с экологической опасностью… Нету ее, этой опасности. Извели окаянную.

Источник: http://ecoznay.ru/index/eko_prok/0-34