ПОЧЕМУ «МУСОРНЫЙ БИЗНЕС» В КАЗАХСТАНЕ НЕ РАЗВИТ, КАК НА ЗАПАДЕ? ЧАСТЬ 1
Во всём цивилизованном мире переработка мусора считается прибыльным делом, так как из неё можно извлечь разнообразное вторсырьё. Например, жидкие и растительные отходы легко превращаются в компост, макулатура — в упаковочный картон и туалетную бумагу, а старые автомобильные покрышки — в дорожное покрытие. Из отходов на Западе получают также альтернативные источники электроэнергии, что улучшает на местах экологическую обстановку и повышает качество жизни населения. В Казахстане «мусорный бизнес» до сих пор находится в зачаточном состоянии, несмотря на его очевидную перспективность. Почему он не развивается и не приносит миллиардные доходы, и почему у нас не прижилась зарубежная практика раздельного сбора твердых бытовых отходов? Об этом рассуждает один из основателей «мусорного бизнеса» в Казахстане, предприниматель Егор Зингер.
Заграница нам поможет?
Если «мусорный бизнес» такой рентабельный, почему тогда иностранные инвесторы не торопятся открывать у нас совместные предприятия по сбору и переработке отходов?
Условия для работы у нас сильно разнятся, вот что отпугивает многих потенциальных иностранных инвесторов. В Казахстане, в отличие от Запада, нет никаких преференций для бизнесменов, занимающихся «мусорным бизнесом». Возьмём, к примеру, кредиты. Ставки казахстанских банков составляют сегодня 12% годовых, тогда как в скандинавских странах они не превышают 3%. А если речь идёт о проектах, связанных с экологией, то там кредиты дают под 0,5%! В нашей банковской системе нет таких цифр — ни один финансист не даст вам кредит по такой минимальной ставке! Иностранных инвесторов не устраивает также размер тарифов на вывоз, переработку и утилизацию твёрдых бытовых отходов. Для сравнения — в России этот тариф составляет 100 долларов за тонну, а в Казахстане — 9 долларов. Чувствуете разницу? Кто из иностранцев рискнёт при таких расценках вкладывать свои деньги в казахстанский проект? Да, пожалуй, никто, за редким исключением.
— А как же декларируемая господдержка бизнес-проектов, направленных на оздоровление экологической обстановки в стране? Мусороперерабатывающие заводы являются идеальным примером такого экопроекта, по идее акиматы на местах должны помогать вам, разве не так?
Честно говоря, до недавнего времени мои коллеги и бизнес-партнёры не чувствовали никакой реальной господдержки, поскольку она была прописана только на бумаге. Надеюсь, с приходом Аскара Мамина на должность Премьер-Министра ситуация исправится. Когда-то он, в бытность акима Астаны, поддержал нас наряду с ныне покойным Нурланом Каппаровым, который возглавлял Министерство охраны окружающей среды. Может, и сейчас поможет нам?! Открывая мусороперерабатывающий завод, мы ведь занимаемся по сути социальным проектом: создаём новые рабочие места и заботимся о состоянии окружающей среды! Если бы нас освободили от налоговых проверок лет на 5, то поверьте, в полку отечественных предпринимателей прибыло бы. Не говоря уже об иностранных инвесторах.
Кто больше сегодня интересуется казахстанским «мусорным рынком» — азиатские предприниматели или европейские?
Я знаю, что на казахстанский «мусорный рынок» сейчас хотят зайти испанские и австрийские бизнесмены: последние готовы инвестировать в совместные проекты 500 миллионов долларов, но они выжидают. Про азиатских, арабских и американских инвесторов я ничего не слышал.
— Чем же всё-таки привлекателен наш «мусорный рынок» для иностранцев?
Во-первых, неограниченными запасами сырья. У нас на мусорных полигонах и свалках, по подсчётам экспертов, скопилось 43 миллиарда тонн отходов. Даже если только 1/3 из них подлежит переработке и утилизации, то это какие доходы можно получить с них? Во-вторых, иностранцы не боятся жёсткой конкурентной борьбы — их сильной стороной считаются новейшие технологии производства и многолетняя практика работы на специфическом рынке. Мало кто из наших предпринимателей может соперничать с ними! В-третьих, иностранцев привлекает относительная дешевизна рабочих рук и стоимость проекта. В Казахстане можно построить мощный мусороперерабатывающий завод в среднем за 55 миллионов долларов, тогда как в Европе это удовольствие обойдётся в 500 миллионов евро.
— Крупные концерны с мировым именем не заинтересованы в нашем «мусорном рынке»? Мы же считаем себя лучшими и перспективными в Центрально-Азиатском регионе по многим позициям?
Крупнейшими игроками мирового рынка «управления мусором» являются американская компания «Waste Management», французская «Veolia Environment» и швейцарско-японская «Hitachi Zosen Inova». Именно им принадлежат самые экологически чистые технологии переработки отходов и сотни мусороперерабатывающих заводов по всему миру. Но ни один из них не заинтересовался казахстанским «мусорным рынком», а это о многом говорит. Знаю точно, что концерн «HitachiZosenInova» помог в 2014 году моим партнёрам — московским бизнесменам — получить 80% кредитов на строительство завода в окрестностях Белокаменной столицы. Так что российский «мусорный рынок» выглядит для концернов с мировым именем более привлекательным, чем казахстанский.
— Получается, без передовых западных технологий и инвестиций нам никак не обойтись? Может, стоит тогда обратиться к опыту соседей по Таможенному союзу?
Мы можем обойтись без зарубежных инновационных технологий, так как у нас есть собственные наработки, которые позволяют перерабатывать 80% отходов. Другое дело, что они пока не внедрены из-за того, что обладатели патента ждут улучшения конъектуры на нашем рынке! Но вот без иностранных инвестиций нам придётся сложно. Сейчас мало, кто из отечественных предпринимателей рискнёт вкладывать собственные средства в новый проект, необходимо участие третьих лиц.
Что касается опыта соседей, то я думаю, что уму-разуму надо набираться у россиян, где «мусорный бизнес» лицензирован и активно развивается. Это — огромный плюс, нам тоже надо лицензировать в Казахстане сбор, переработку и утилизацию отходов. Это позволит избавиться от случайных людей и «левых» компаний — на рынке останутся только честные игроки и профессионалы своего дела. Что требуется для получения лицензии в России? Надо обратиться в министерство экологии, провести за свой счёт экологическую экспертизу, получить разрешение от санитарной и противопожарной служб, коммунального и водного хозяйства и предоставить проектную документацию с описанием технологических процессов. Ждёшь пару месяцев, получаешь лицензию и работай в своё удовольствие.
Ещё мне нравится, что в России прижилась такая практика: как только на местах закрываются крупные мусорные полигоны, так по соседству сразу же строятся мусороперерабатывающие заводы. Недавно новые предприятия открылись в Самаре, Омске и в Республике Саха.
— Как на счёт опыта белорусских и украинских коллег?
Это моя больная мозоль, образно говоря. Я убеждён, что нам не следует перенимать опыт у беларусов и украинцев, потому что их «мусорный бизнес» уступает тому же российскому и ничем не лучше казахстанского. Меня беспокоит, что именно украинские и беларуские специалисты работают сейчас топ-менеджерами в наших компаниях. Чему они могут нас научить, когда у них мало практического опыта? Пусть лучше у себя развивают «мусорный рынок» и перенимают передовые западные технологии. Мы и без них можем справиться!
— В чём заключается главное отличие западной модели управления отходами от казахстанской?
На Западе отходы принадлежат оператору, то есть мусороперерабатывающему или мусоросжигающему заводу. Он, а не местный муниципалитет решает, – что с ними делать? У нас мусор принадлежит акиматам в лице разных управлений и отделов, а не хозяевам мусорных полигонов и свалок, и мусорных предприятий. Отсюда и разные подходы в организации управлением отходами. Нашим проще сжечь или закопать на полигоне все отходы, тогда как иностранцы практически всё пускают на вторсырьё.
К примеру, из бэушных строительных материалов они изготавливают вторичный щебень, а из использованной плёнки и пластика — флэшки и СД-диски. Иностранцы всеми силами стремятся уменьшить объём захоронений на своих полигонах, чтобы по- максиму дать вторую жизнь отходам. Сейчас в Европе, согласно директиве 2015 года, захоронению подлежат только 5% отходов, остальные 95% перерабатываются. В Казахстане переработке подлежит 10% отходов, остальные 90% сжигаются и закапываются в землю. А всё потому, что у нас не получила широкого распространения практика получения из отходов альтернативной энергии в виде солнечной, ветровой энергии и т.д.
— Мировой рынок управления отходами оценивается в сотни миллиардов долларов. Чтобы понять, из чего складываются слагаемые успеха, вы можете на конкретном примере рассказать, как за рубежом работают мусорные предприятия?
Я был в Мадриде и видел, как работает местный мусороперерабатывающий завод стоимостью 450 миллионов евро. Он в своё время был построен на государственные деньги, однако управляет им частная компания, которая давно и успешно зарекомендовала себя на испанском «мусорном рынке». Хозяева предприятия вырабатывают из отходов дешёвую электроэнергию, которую продают потребителям. Фактически за счёт неё они успешно ведут свой бизнес.
— За какое время окупает себя крупный мусороперерабатывающий завод за рубежом?
В странах Латинской Америки проект стоимостью 450 миллионов долларов окупается в среднем за 4-5 лет. Например, в Пуэрто-Рико, Коста-Рике или Доминикане. Опять-таки, местные владельцы мусороперерабатывающих заводов производят собственную электроэнергию и затем продают её по 25 центов за один киловатт энергии. В Казахстане этот тариф составляет в настоящее время 7 центов за киловатт. Сами видите, что нам не выгодно производство дешёвой электроэнергии.
— Вы часто бываете за рубежом, изучаете наработки и ноу-хау зарубежных коллег.Скажите, опыт какой страны вам больше всего нравится в плане грамотно продуманной стратегии утилизации отходов?
Я побывал в 40 странах мира, поэтому мне есть, с чем сравнивать. Больше всего мне импонирует японский опыт брикетирования отходов — это когда из мусора формируют герметичные упаковки плотностью 1200-1400 кг на куб. Благодаря этой технологии инженеры страны Восходящего Солнца построили всю Осаку, включая аэропорт вместе со взлётной полосой в прибрежной зоне. Упаковка-брикет не пропускает воздух, там не происходят анаэробные процессы, как следствие — нет и возгорания. Такое бережное отношение японцев к окружающей среде и природным ресурсам только вызывает уважение и почтение!
Казахстану также можно было бы перенять американский опыт переработки и утилизации отходов, так как он более реалистичный. В США совсем недавно перерабатывалось не более 30% отходов, всё остальное сжигалось. Но в Вашингтоне приняли госпрограмму по защите экологии, и сейчас там захоронению подлежит уже только 15% мусора. А в 2021 году эта цифра будет доведена, как в Западной Европе, до 5%.
Сказывается повышение уровня экологического воспитания населения и стремление ни в чём не уступать европейцам. Если раньше жители многоквартирных домов-небоскрёбов просто сбрасывали отходы в мусоропроводы, отделив пищевые отходы от не пищевых, то сейчас они спускаются на 1 этаж. Там есть специальная площадка, оборудованная разноцветными контейнерами для раздельного приёма пластика, стекла, бумаги, остатков еды. Мусоровывозящие компании по графику забирают содержимое контейнеров и увозят их на переработку на заводы.
— Почему в Японии и некоторых странах Западной Европы преимущественно работают мусоросжигающие заводы, а не перерабатывающие?
Потому что современные мусоросжигающие заводы дают выбросов в атмосферу в тысячу раз меньше, чем, к примеру, наши ТЭЦ. У них установлены специальные катализаторы, которые уменьшают объём выброса в атмосферу таких вредных токсичных веществ, как диоксины и фураны. К тому же, граждане Норвегии и Швеции с помощью мобильных приложений могут проследить — сколько и каких вредных веществ выбросил в воздух местный мусорный завод.
Отечественные реалии
— По данным Минэнерго РК, в стране сейчас насчитывается 130 предприятий, сортирующих и перерабатывающих отходы, и выпускающих около 20 наименований продукции. Неужели этого недостаточно, чтобы перекрыть потребность в переработке отходов?
Знаете, по данным того же Министерства энергетики, ежегодно в Казахстане образуется 5-6 миллионов тонн твёрдых бытовых отходов. Из них перерабатывается и утилизируется в лучшем случае 10%. Это так называемый коммерческое сырьё — пластик, бумага, стекло, плёнка, чёрный и цветной металлы. Сами видите: сил этих 130 предприятий пока недостаточно, чтобы полностью перекрыть потребность в переработке отходов. Может, со временем они нарастят объёмы производства и смогут перерабатывать в разы больше мусора, но не в данный момент.
— В каких городах, на ваш взгляд, можно было бы построить мусороперерабатывающие заводы?
— В Усть-Каменогорске, Павлодаре, посёлке Осакаровка — между Астаной и Карагандой, Шымкенте, Актау и Атырау. У меня есть отличный бизнес-план по Усть-Каменогорску, посмотрим, что получится. Мне импонирует, что аким Даниал Ахметов уделяет большое вниманию состоянию промышленности и экологии в ВКО, надеюсь, что там когда-то появится современный мусорный завод. Кстати, на днях в Кызыл-Орде открылся новый мусороперерабатывающий завод — это хорошая новость!
— Какое альтернативное топливо можно было бы получить с этих заводов?
Биогаз для сельскохозяйственных нужд, но он не совсем подходит нашей стране из-за резко континентального климата. Альтернативой биогазу может быть СРФ и РДФ — это высоко горючее сырьё, которое можно производить, к примеру, в Усть-Каменогорске.
— Что вы предлагаете для решения проблемы захоронения и переработки твёрдых бытовых отходов?
Я предлагаю активно строить мусоросортировочные и мусороперерабатывающие заводы и переходить на интегрированную систему работы, которая подразумевает вывоз и переработку мусора и утильной фракции, а также правильное захоронение не утильной фракции. Для решения проблемы загрязнения окружающей среды первым делом необходимо избавиться от несанкционированных мусорных свалок, которых хватает в любом регионе! Особенно в Алматы и его окрестностях из-за обилия всевозможных рынков и базаров. Много бесхозных свалок скопилось близ села Алексеевка, городов Иссыка, Талгара и Капшагая, они наносят огромный ущерб экологии и бьют по здоровью и самочувствию местных жителей!
— Хватает ли нам мощностей алматинского мусороперерабатывающего завода для того, чтобы справиться с большим объёмом твёрдых бытовых отходов, ежедневно образующихся в южной столице?
Мусороперерабатывающий завод предприятия «Тартып», что расположен под Алматы, прекрасно справляется со своей работой, поскольку его мощность составляет 700 тысяч тонн в год. Это перекрывает потребность горожан, но я бы добавил ещё одну сортировочную линию для повышения мощности, тогда бы завод получал бы больше прибыли.
— Осенью прошлого года в СМИ прошла информация, что Министерством энергетики совместно с акиматами разработан комплекс мер по современной утилизации и переработке твёрдых бытовых отходов. В соответствии с этим комплексом, доля переработки отходов должна вырасти до 40% к 2023 году и до 50% — к 2050 году. Вы разделяете оптимизм чиновников в этом плане?
Честно говоря, нет. У нас накопилось столько нерешённых проблем, что я сомневаюсь, что за 4 годами мы сможем перейти от 10% переработки отходов к 40%. Без инвестиций, новых технологий и реальной поддержки властей этого сложно будет добиться.
— С 2017 года в рамках расширенных обязательств производителей (РОП) в стране финансируется сбор и переработка отходов — пластика, полиэтилена, картона, бумаги и стекла. В прошлом году Минэнерго согласовало выделение РОП 3,2 миллиардов тенге на реализацию пилотного проекта по организации раздельного сбора отходов, переработку и утилизацию пищевых отходов. Как вы оцениваете эффективность работы РОП?
Я читал в СМИ про выделенные РОП миллиарды тенге, из которых 40% должно было пойти на приобретение и установку контейнеров, пунктов приёма вторсырья, мусоровывоза, а остальные 60% — на сбор, транспортировку и переработку отходов. Не берусь обсуждать эффективность их работы, выскажу лишь мнение о том, чем они должны заниматься на деле. Так вот, РОП должен быть госструктурой, а не частной компанией. Она должна выделять средства для реструктуризации мусорных заводов, их модернизацию и внедрения новых проектов по переработке твёрдых бытовых отходов и уменьшению захоронений на полигонах. У нас есть альтернатива РОП — это Ассоциация переработчиков твёрдых бытовых отходов, но этой организации мало. Нужны другие, чтобы была конкурентная среда, а не монопольная! Тогда у нас будет работать больше предприятий и меньше будет загрязняться окружающая среда!
Продолжение следует…
Автор: Жанар Кусанова
