Сибирская язва?

Это все выдумки властей, убеждены жители столичной новостройки “Ала–Тоо”, которые возвели свои дома в нескольких десятках метров от опасной зоны.
Нет, наш народ ничем не пронять. Есть четкое правило, закрепленное законом: ни в коем случае нельзя строить здания вблизи скотомогильников, где захоронены инфицированные домашние животные. Причем санитарная зона должна быть не меньше пятисот метров. Но… Людей опасность ничуть не пугает: чуть ли не впритык к бетонному забору, огораживающему расположенное в районе жилмассива “Ала–Тоо” зоокладбище, построены жилые дома.
— Мы пытались объяснить жителям, что они, можно сказать, ходят по минному полю, — рассказывает заместитель главного врача Государственного санитарно–эпидемиологического надзора Бишкека Адылбек Джузенов. — Ведь на этом месте похоронен домашний скот, болевший сибирской язвой. А споры ее, как известно, сохраняются в почве как минимум в течение ста лет и могут представлять угрозу для человека. Однако никто из жильцов даже глазом не моргнул. Они одно твердят: “Нам негде жить…”.
Санитарная служба уже выносила несколько постановлений на этот счет, пытались бороться и местные власти, речь шла даже о том, что строения нужно сносить. А дома так и стоят… Более того, недавно здесь появились граждане, которые деловито суетятся в этой местности, завезли гравий, цемент и объявили, что будут строить здесь себе жилье. Меж тем никаких разрешительных документов на строительство у них нет.
— Сибирскую язву еще в девятнадцатом веке называли “персидским огнем”, который способен сжечь на своем пути все живое, — объясняет А. Джузенов. — Возбудитель тяжелой инфекции способен вызвать грозные эпидемии. С точки зрения медицины, сибирская язва представляет собой нетрансмиссивный зооноз преимущественно копытных животных с сапрофитической фазой жизнедеятельности возбудителя в почве. Если перевести эту фразу с медицинского языка на обычный, то бацилла сибирской язвы, которая паразитирует в организме домашних животных, способна образовывать чрезвычайно устойчивые споровые формы. Не случайно наши предки называли заброшенные скотомогильники и места массового падежа скота “проклятыми”.
В общем, что говорить — болезнь относится к числу крайне неприятных. Держать эпидемическую ситуацию под контролем возможно лишь ценой огромных усилий. Во времена СССР, например, для борьбы со смертоносной инфекцией ежегодно снаряжались целые экспедиции, которые проводили комплекс мероприятий. А скотомогильники (их у нас в Кыргызстане зарегистрировано более тысячи в разных регионах) находились под особой охраной государства. Но после 1991 года средств на это практически не выделяется. Правда, бетонный саркофаг в районе новостройки “Ала–Тоо” в этом году удалось обнести капитальным забором — за счет общественно–государственного управления капитального строительства мэрии Бишкека. Тем не менее консервация объекта не помогла.
— Неужели вы не боитесь жить рядом с такой зоной? — поинтересовались мы у местных жителей.
— А, власти все придумали, — ответил нам молодой человек, назвавшийся Кубаном. — Говорят, когда–то здесь похоронили десять коров, а в акте написали, что закопали все триста голов.
Судя по всему, многие кыргызстанцы считают, что с сибирской язвой у нас в стране давно покончено и есть только одна серьезная угроза их здоровью — это СПИД.
Елена СКОРОДУМОВА. «МСН»