Климатический разлом

Как и о чем страны договорились и не договорились на последней конференции ООН по климату.

Климатический саммит ООН COP29, завершившийся в минувшие выходные в Баку, продемонстрировал все более усиливающиеся противоречия между странами Глобального Севера и Глобального Юга. Формально на конференции был достигнут целый ряд договоренностей: о новой цели климатического финансирования, правилах международных климатических проектов, ряд стран объявил о новых целях по снижению выбросов парниковых газов. Однако становится все более очевидно, что ключевые противоречия — особенно между государствами, экономика которых зависит от ископаемого топлива, и климатически уязвимыми странами — препятствуют прогрессу в борьбе с изменением климата.

Решение провести конференцию в Азербайджане, стране с репрессивным политическим режимом, являющейся крупным экспортером ископаемого топлива, само по себе вызвало серьезную критику правозащитников и климатических активистов. Негодование усилилось после высказывания президента Азербайджана Ильхама Алиева на открытии конференции — он заявил, что нефть и газ являются «божьим даром», и обвинил в лицемерии страны Запада, покупающие углеводороды, но критикующие тех, кто их «производит».

COP29 сопровождал и целый ряд других скандалов, связанных с неофициальными переговорами о поставках нефти и газа или, например, с коллективным отъездом делегации Аргентины — страна, по некоторым данным, может вовсе выйти из Парижского соглашения по климату, чтобы расширить разработку месторождений сланцевой нефти.

Но ключевой конфликт развернулся вокруг утверждения новой цели международного климатического финансирования — выяснилось, что у развитых и развивающихся стран существенно различаются взгляды на то, кто, в какой форме и с какими условиями должен вносить средства.

Здесь стоит сказать, что в климатическом переговорном процессе все договоренности, включая и само Парижское соглашение, носят добровольный и юридически не обязывающий характер, а тексты документов разрабатываются на основе консенсуса. Именно поэтому в большинстве соглашений, заявлений и деклараций можно часто увидеть выражение «стремления», «намерения» или другие формы обещаний.

Так вот, в Баку новую цель глобального климатического финансирования утвердили — к 2035 году оно должно достичь $300 млрд в год. Основными плательщиками станут развитые страны. В тексте также содержится призыв увеличить эту сумму до $1,3 трлн за счет добровольных пожертвований, в том числе — от представителей бизнеса. Предыдущая цель, $100 млрд в год, была поставлена еще в 2009 году. Если принимать во внимание и государственные, и частные источники, ее можно считать достигнутой.

Однако новую цель на COP29 подвергли критике. Она звучала в основном со стороны потенциальных стран-получателей помощи.

На финальной сессии представители Индии, Боливии, Нигерии, Кубы и других развивающихся государств называли утвержденную сумму «явно недостаточной перед лицом надвигающейся климатической катастрофы». И обозначали желаемые суммы — от $1 трлн до $5 трлн в год.
Они также предлагали зафиксировать процент, который будет направляться на адаптацию развивающихся стран к изменению климата — эта инициатива была отклонена.

Представители стран Глобального Севера (в том числе делегации Германии, Швейцарии, Австралии) в своих финальных выступлениях заявляли, что новая утвержденная цель «уже является существенной и важной», поскольку позволяет продолжить климатическое финансирование в принципе. И одновременно критиковали быстроразвивающиеся страны с растущей экономикой и ВВП (прежде всего, Китай и нефтедобывающие арабские страны) в нежелании вносить свой вклад.

Переговоры по вопросам климатических финансов были настолько конфликтными, что в последний день группы наименее развитых и островных государств на время покинули заседание, заявив, что «никто не хочет их слышать и принимать их мнение во внимание».

Второй ключевой вопрос — видение странами отказа от ископаемого топлива — не получил развития на COP29. Примечательно, что только в прошлом году, спустя 28 лет климатических переговоров, на саммите в нефтедобывающих Объединенных Арабских Эмиратах в финальной резолюции впервые появилась формулировка о том, что страны соглашаются в необходимости «перехода» от ископаемого топлива (и даже упоминание «ископаемого топлива» в качестве основного источника климатического кризиса тогда прозвучало в итоговом документе COP впервые). В этом году, прежде всего из-за жесткой переговорной позиции арабских нефтедобывающих стран, общего решения по вопросу принято не было — обсуждение темы перенесли на следующий год, на COP30, который пройдет в бразильском Белене. Подобные формулировки общих документов, принимаемых на климатических саммитах ООН, важны для общего видения дальнейшего экономического и энергетического развития мира, а также для дальнейших инвестиционных планов компаний частного сектора.

Примечательно, что комментируя итоги COP29, министр экономического развития РФ заявил: «В итоговых документах конференции нам также удалось не допустить пересмотра договоренностей прошлого года и отстоять важность использования переходного топлива — газа, самого низкоуглеродного из ископаемых видов топлива. Это важно для всех развивающихся стран, чтобы они могли обеспечить достаточный для экономики объем энергии по доступной цене».

Делегация РФ на COP29 была одной из самых многочисленных — от страны на начало переговоров было заявлено 900 участников, в том числе чиновников, представителей государственных научных институтов и бизнеса. На протяжении обеих недель работал страновой павильон РФ, где проходили дискуссии о климатической науке, энергетическом переходе, климатических проектах компаний. Официальные лица и представители компаний заявляли о важности развития сотрудничества в области климата, совместных проектах по снижению выбросов и проектах по восстановлению природных экосистем со странами БРИКС, а также говорили об атомной и газовой энергетике как низкоуглеродных решениях — в том числе за эти высказывания международная группа наблюдателей Climate Action Network вручила РФ антинаграду «Ископаемое дня».

На COP29 были озвучены и новые данные экспертов по дополнительным выбросам парниковых газов в результате боевых действий в Украине — более 175 млн тонн СО2, аналог годовых выбросов Нидерландов.

На COP29 Россия также представила новую методику расчета антропогенных выбросов и поглощения парниковых газов. Ее на протяжении последних двух лет разрабатывали более 800 российских ученых, сообщили авторы методики. После пересчета выбросов предыдущих лет, исходя из новой методики, выбросы страны с 2010 по 2021 годы ретроспективно снизились на 34%. И потому премьер-министр России Михаил Мишустин, выступая на конференции, уверенно заявил, что страна снизила объемы выбросов относительно 1990 года более чем в два раза.

Независимые эксперты считают новую статистику старых выбросов научно обоснованной, но используемой скорее в политических целях.

«Известно уже давно о намерении РФ “подкрутить” методики расчета выбросов, добавить в общую картину побольше объемов поглощения СО2 лесами. Вывод о гораздо более низком уровне нетто-выбросов парниковых газов в РФ — это бальзам на сердце для компаний энергетического сектора», — говорит эксперт в области низкоуглеродного развития Георгий Сафонов.

Один из ведущих в РФ экспертов в области декарбонизации, член группы МГЭИК, директор Центра по энергоэффективному использованию энергии Игорь Башмаков также считает, что новая методика вряд ли поможет статистически «снизить» выбросы в дальнейшем. По его словам, в сфере декарбонизации в стране «все движется по инерции». В частности, исходя из новой модели, поглощение выбросов лесными и прочими экосистемами будет постепенно снижаться (разные модели дают снижение поглощения практически до нуля на период 2050-2057 годы, в том числе из-за лесных пожаров, старения лесов, хищнического лесопользования) — притом, что дальнейшие выбросы в энергетике, промышленности, сельском хозяйстве и секторе отходов — будут расти. В итоге — при движении по настоящей стратегии — выбросы к 2030 вырастут на почти 40% от уровня 2022 года, а к 2050 — на 230% от уровня 2022, что поставит цель достижения углеродной нейтральности под вопрос, считает Башмаков.