Пересядет ли Россия с «нефтяной иглы» на солнце
Какую долю в российской энергетике могут занять Солнце и реки, обречена ли Россия вечно сидеть на <нефтяной игле> — по итогам Петербургского международного экономического форума рассуждает <Газета.Ru>.
Где же глобальное потепление?
Одной из главных тем прошедшего Петербургского международного экономического форума стало будущее энергетики России и мира. Суммарно этой теме было посвящено как минимум семь сессий ПМЭФ, включая наиболее представительную с участием глав крупнейших мировых энергокомпаний: <Роснефти>, BP, Total, Eni, Exxon Mobile и Engie.
Рынок нефти и газа переживает непростые времена, инвестиции в добычу нефти и газа сокращаются. В то же время мировые вложения в развитие возобновляемой энергетики в прошлом году практически в два раза превысили инвестиции в традиционную энергетику, достигнув $300 млрд.
Практически все выступавшие отметили, что Парижское соглашение по климату и обсуждаемый в мировом бизнес-сообществе налог на углерод окажут влияние на то, как будет выглядеть отрасль через 10-15 лет.
Вопрос изменения климата и влияния на него антропогенного фактора в научном сообществе имеет почти однозначную оценку: бесконтрольная эмиссия в атмосферу продуктов сжигания ископаемого топлива — чем активно занимаются США, Китай, ЕС, Индия и Россия — ведет к выработке углекислого газа. Особенно много СО2 происходит от угля, сжигание которого производит 40% электричества на Земле. Но углекислый газ создает парниковый эффект, температура поверхности Земли растет год от года, что нарушает равновесный режим на планете и приводит к таянию ледников, поднятию уровня Мирового океана. Подъем воды от 0,5 до 1,5 м уже нарушит пищевые цепочки в животном мире, а также может вызвать эпидемии, резкую смену погоды, неурожаи, миграцию населения и даже стать причиной вооруженных конфликтов.
От Парижа до Питера
Далеко не все российские ученые согласны с однозначной трактовкой наблюдаемого в настоящее время изменения климата — они считают, что данная проблема искусственно раздута в англо-саксонском мире с целью сдержать рост производства в развивающихся странах. Но официальная позиция России заключается в том, что проблема существует и ее надо решать.
Что интересно, в решении этой проблемы российские власти видят еще один способ развития экономики, и наиболее четко этот тезис прозвучал как раз на питерском форуме.
Согласно Парижскому соглашению, к 2030 году Россия должна сократить выбросы парниковых газов на 25-30% от уровня 1990 года. <Россия справится с этим обязательством. Каких-то глобальных структурных изменений в экономике это не потребует. Но Парижская встреча задает тон для низкоуглеродного развития, и тут мы видим серьезные потенциальные изменения того, как будут распределяться инвестиции в мире, какая продукция будет наиболее востребована с точки зрения экспорта, какие производства смогут привлечь инвестиции, а какие в силу низкой энергоэффективности не смогут, — заявил Николай Подгузов, заместитель министра экономического развития России во время сессии <Борьба с изменением климата — инвестиции в будущее>. — Все это требует переосмысления и выработки стратегии низкоуглеродного развития в РФ. И мы хотим предложить такую стратегию до 2050 года. Эта стратегия будет проходить через другие стратегические документы, так как это фактически новая экономическая модель, поэтому нам эта работа еще предстоит>.
Чиновник напомнил, что более 80% выбросов парниковых газов связаны с использованием органического топлива. <Мы имеем серьезный потенциал в сфере ЖКХ, электроэнергетики, транспорта, промышленности. Снижение энергопотребления является рентабельным, и соответствующие проекты надо реализовывать.
1 рубль, вложенный в энергоэффективность, дает около 3 рублей отдачи.
Чтобы нашу экономику трансформировать в модель низкоуглеродного развития, необходимо осуществить около _120 млрд инвестиций в ближайшие 20 лет. Это _6 млрд в год, или 2,2% инвестиций в российскую экономику. Это не так много>.
Нефть против Солнца как арифмометр против компьютера
Директор Всемирного фонда дикой природы (WWF) России Игорь Честин напомнил: когда Россия ратифицировала Киотский протокол, внутри страны звучали голоса этого не делать. <Теперь мы знаем, что Россия не потеряла ни одного рубля или доллара, ни одного рабочего места, была проведена модернизация. Киотский протокол в основном был ограничивающим по выбросам парниковых газов. Как страна достигала этого — было на усмотрение страны. Парижское соглашение скорее стимулирующее. Если Киотский протокол в первую очередь создавал новую правовую основу, то Парижское фиксирует имеющийся тренд, что возобновляемые источники энергии (ВИЭ) развиваются независимо от цены на нефть. Если раньше думали, что ВИЭ выгодны при цене $100 за баррель нефти, то сейчас понятно, что они выгодны и при цене $50 за баррель>.
Эксперт напомнил, что в 2015 году инвестиции в ВИЭ превысили инвестиции в нефть и газ, по одной солнечной энергетике рост составил более 50% за год. Годом ранее цена солнечной и ветряной энергии в США сравнялась с ценой киловатта, произведенного традиционным способом — путем сжигания угля или газа, о чем писала <Газета.Ru>. <Это огромный бизнес, который развивается и в котором Россия не принимает участия. Лидерство от США и ЕС переходит к Китаю и странам Тихоокеанского региона. Международное агентство по возобновляемой энергетике предсказывает, что
К 2030 году Россия будет глубоким аутсайдером по возобновляемым источникам энергии, имея лишь 4% рынка — это игрушки по сравнению с тем, что происходит в мире.
Когда говорят, что развитие ВИЭ не должно идти в ущерб другим, это звучит так, как если бы производители арифмометров защищали свой товар в то время, когда весь мир работал бы уже на персональных компьютерах. Это консервация значительного отставания нашей страны, как технологического, так и интеллектуального. Привел бы слова уральского фермера Мельниченко: <Самое страшное не то, что оказались в кризисе, а то, что на этом дне начали с удовольствием обустраиваться>.
Эксперт призвал кардинально пересмотреть стратегию энергетического развития России, сделать в ней приоритетом ВИЭ (<должна быть соответствующая научно-исследовательская работа>) и ввести плату за выбросы углерода. <Сейчас это есть уже в самых многих странах, от $1-3 в Мексике за тонну до $170 в Швеции. В разных странах разные доли выбросов покрываются этой системой, от $15 в Финляндии до $80 в ЮАР. У нас можно начать с цены 500 рублей за тонну и посмотреть, как это будет работать, — предположил Чистов. — И надо дать четкий сигнал, что уголь, как ископаемое топливо, использоваться не будет. И тут мы в выигрышном положении: у нас доля меньше, чем в Китае, Германии и Индии. Это всего 120 тыс. рабочих мест>.
О своих оценках размера платы за выбросы углерода говорили в ходе другой сессии и главы крупнейших мировых компаний. Так, британская BP, итальянская Eni, французская Total и американская Exxon Mobil в своих бизнес-планах исходят из того, что в будущем за тонну выбросов СО2 придется платить $40. Крупнейший импортер СПГ в Европу компания Engie исходит из коридора от _30 в 2020 году до _50 в 2030-м.
Генеральный директор индустриальной группы En+ Максим Соков отметил, что ситуацию надо рассматривать не только как угрозу, но и как возможность.<Большое количество рабочих мест и бюджетных поступлений сегодня обеспечивают нефть, газ и уголь — это факт. Но мы видим, что мир меняется, и меняется очень быстрыми темпами.
Если мы, как бизнес, это не признаем, то через десять лет наша экономика может оказаться просто неконкурентоспособной.
Можно закрыться в домике и говорить: не будем ничего делать, нам и так хорошо. Но если мир поменяется, то времени на реакцию на этот вызов будет очень мало. С учетом длительности инвестиционного цикла в энергетике и металлургии мы должны уже сегодня учитывать будущий переход мира к низкоуглеродной экономике, возможное введение платы за углерод. Например, в <Русале> мы уже предпринимаем инициативу <зеленый алюминий>: к 2021 году 100% алюминия будет произведено с использованием чистой электроэнергии, что снизит углеродный след и повысит конкурентоспособность нашего товара в условиях того, что происходит в мире>.
По мнению вице-президента Международной финансовой корпорации (IFC) Димитриса Цицирагоса, в России потенциал повышения уровня энергоэффективности равен уровню потребления энергии во Франции.
<Если нам не удастся выполнить Парижское соглашение, не меньше 100 млн человек могут скатиться за порог бедности. В этой оценке я смотрю на конкретные регионы, которые наиболее подвержены изменению климата: например, побережье Черного моря, Центральная Россия, Монголия, где наблюдается самое высокое повышение температуры>, — заявил эксперт.
<Солнечные батареи у нас были еще в 1960-е годы на спутниках>
На сессии <Альтернативная энергетика: близок ли конец эпохи углеводородов?> прозвучал тезис, что самый древний вид возобновляемой энергетики в мире, который существует тысячу лет, — это гидроэнергетика. <В России есть не только большие запасы углеводородов, но также и второй по размеру в мире гидроэнергетический потенциал, который сейчас использован менее чем на 20%. За счет энергии рек Россия ежегодно может производить более 800 млрд кВтч электроэнергии, то есть покрывать 4/5 своих потребностей. ГЭС, в отличие от ветряных и солнечных станций, могут работать и в базовой нагрузке, и покрывать пики потребления. При этом себестоимость производимой энергии невысокая на фоне других ВИЭ>, — рассказал генеральный директор крупнейшей российской частной энергокомпании <ЕвроСибЭнерго> Вячеслав Соломин.
По его словам, основная часть неосвоенного российского гидропотенциала расположена на востоке страны: здесь есть возможность для строительства около 30 ГВт новых ГЭС с годовым производством энергии более 150 млрд кВтч.
<Эта энергия сможет не только <озеленить> российский энергобаланс, но и помочь в борьбе с выбросами странам Азии в случае создания азиатского энергетического суперкольца для экспорта российской чистой энергии>, — отметил он.
Однако перспективные ГЭС расположены довольно далеко от текущих крупных центров энергопотребления в Западной Сибири и на Урале, и их энергия оказывается <запертой>. <России необходимо развивать технологии эффективной передачи энергии на сверхдальние расстояния либо строить крупных потребителей энергии рядом с ГЭС>.
Про альтернативную энергетику на форуме говорил и глава фонда <Сколково> Виктор Вексельберг. По его словам, у России уже <роль наступать на грабли>, так как <мы и сланцевый газ сразу не заметили>.
<Альтернативная энергетика — это уже не благотворительность, не дань времени и даже не социальная ответственность бизнеса. Это реальный бизнес>, — заявил Вексельберг.
Итоги дискуссии подвел первый заместитель министра энергетики России Алексей Текслер. <Мы — прагматики, хотим использовать то, что у нас есть. ВИЭ набирает ход, и можно признаться, что <обратный отсчет> пошел. Вот вызов. Мы не будем отказываться от тех преимуществ, которые у нас есть, но будем развивать ВИЭ. Не будем вкладывать огромные деньги и субсидии, как в Европе, мы не такая богатая страна. Но поезд научно-технического прогресса пошел. Будем развивать собственные компетенции, у нас в 1960-е годы на космических спутниках уже были первые солнечные батареи. В прошлом году был запущен солнечный завод, начинаем реновацию для повышения КПД. Главная задача — развивать экспортный потенциал наших солнечных панелей>.
При этом Текслер заметил, что и конец эпохи углеводородов настанет не скоро. <18% населения Земли вообще не имеет доступа к электричеству. Увеличится еще на 2 млрд человек — и всем нужно электричество. Смогут ли ВИЭ справиться? Скорее всего, газ, нефть и уголь — особенно газ, как самое экологичное углеродосодержащее топливо, — все равно будут расти. Но самыми быстрыми темпами будут расти ВИЭ, мы это понимаем и занимаемся научными компетенциями>.
Николай Подорванюк
Источник: http://www.gazeta.ru/science/2016/06/20_a_8317709.shtml
Бюллетень Союза «За химическую безопасность»
