Когда «зазеленеет» наша экономика?

Казахстан ждет водный кризис, и если проблему не решить, то совсем скоро можно остаться без воды… Спасти положение может только внедрение принципов «зеленой экономики», о которых много говорилось на завершившемся IV Астанинском экономическом форуме.

В сентябре этого года в Астане пройдет большая международная конференция по вопросам «зеленой экономики» и водных ресурсов. Представители правительств Европы, Азии и Америки соберутся в столице Казахстана решать, какими должны быть законодательные нормы и системы управления, чтобы государство и бизнес все больше вкладывались в создание экономики будущего – «зеленой экономики».

Казахстан инициировал Евразийскую программу «Зеленый мост», которая должна объединить опыт Европы и Азии в переходе на «зеленую экономику» – экономику, поддерживающую улучшение качества жизни человека, но не разрушающую ее природную основу.

Известный эколог и международный эксперт Булат Есекин – один из главных идеологов и разработчиков этой программы. Он работает в области экологии больше 20 лет. Является членом Глобального Совета Водного Партнерства, членом Бюро Европейского Комитета по экологической политике ООН, Азиатско-Тихоокеанского совета по экологии и устойчивому развитию, Национальных Совета по устойчивому развитию и Водного Совета Казахстана. Сегодня он объясняет, в чем для всех нас преимущества «зеленой экономики» перед существующей – «коричневой экономикой».

– Булат, три года назад, когда я брала у Вас интервью, мы все больше говорили об устойчивом развитии… Таком развитии, в котором удовлетворение текущих потребностей неотделимо от ответственного отношения к природным ресурсам и будущим поколениям. Сейчас я слышу новый термин – «зеленая экономика». И я так понимаю, что это не только ветряные установки или заводы по производству солнечных батарей, это нечто большее. Чем же «зеленая экономика» лучше традиционной, так называемой «коричневой экономики»? Что в ней принципиально иного?

– Устойчивое развитие с его тремя измерениями: экономическим, социальным и экологическим не снимается с повестки дня. Но фокус перемещается на основной барьер для достижения поставленных мировым сообществом целей – на нынешнюю экономику.

Известно, что современная экономика хотя и привела к повышению уровня жизни многих стран, но одновременно стала причиной роста нищеты в других странах, причиной глобальных и региональных кризисов и конфликтов.

Происходящие сегодня в финансовом секторе, энергетике и экологии кризисные явления взаимосвязаны, и поэтому эксперты говорят о глобальном, общесистемном кризисе, вызванном доминирующей в мире моделью мировой экономики и системами управления.

Нынешнюю, преобладающую в большинстве стран мира модель экономики, определяют как «коричневую экономику». Она нацелена на краткосрочные интересы, неограниченные рост и потребление. Такая экономика учитывает природный капитал только как ресурсы и не учитывает многие другие жизненно важные услуги, выполняемые природой. Это все равно, что определять ценность, например, вашего домашнего питомца только по количеству в нем мяса или шерсти.

– Действительно, у нас главным мерилом успеха является ВВП, все лидеры и страны только и говорят про рост или спад экономки, про приток инвестиций и конкуренцию…

– Сегодня сами экономисты стали указывать на значительные изъяны нынешней экономики. ВВП считается главным показателем экономического развития стран. Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц (жаль, что его не было на Астанинском экономическом форуме), бывший главный экономист Всемирного банка, утверждает, что нездоровый интерес стран к динамике ВВП стал одной из причин кризиса, так как правительства и экономисты проглядели другие важные факторы в ущерб будущему развитию, в том числе социальные и экологические.

В своем недавнем интервью «Ведомостям» он говорит, что Франция, Австралия, Корея уже ввели в свою статистику так называемый «зеленый ВВП». Постепенно такой подход будет принят на вооружение и другими странами, считает Стиглиц, приглашенный бывшим президентом Франции Николя Саркози для разработки новых показателей оценки успеха. «Ошибочно полагать, что сконцентрированность на экономическом росте ведет к улучшению благосостояния».

Современная экономика не учитывает также ценность природных объектов как регуляторов экологического равновесия, таких как глобальные климат и водооборот, которые обеспечивают условия для существования самой жизни на нашей планете. Подобные задачи отнесены к экологическим программам, которые финансируются по остаточному принципу и не имеют ни широкой общественной поддержки, ни понимания на уровне секторальных специалистов. Однако природные катаклизмы из-за изменения климата, дефицит пресной воды, снижение продуктивности земель и водоемов становятся все более заметными угрозами для всего населения планеты. Продолжение «коричневой экономики» и любые меры по ее сохранению (многие из них обсуждаются на экономических форумах) приводят к дальнейшему истощению природного капитала, росту нищеты, конфликтов и неравномерностей распределения.

Поэтому требуется переход к «зеленой экономике» – то есть к такой деятельности, которая ведет к повышению качества жизни человека и не разрушает природные устои самой жизни.

– Что делается для преодоления кризисных явлений? На Астанинском экономическом форуме этому вопросу было посвящено немало дискуссий.

– Сейчас ученые и правительства ищут решения, как можно остановить нарастающие финансовый, водный, продовольственный кризисы, которые проявляются все сильнее… Экономисты предлагают различные рецепты, например, сменить валюту – перейти с доллара на евро или юань… Но на взгляд специалистов по окружающей среде, подобные меры не меняют базовых причин, которые разрушают «корни» экономики и приводят к кризисам. Мы до сих пор не понимаем глубины кризисных явлений. Как сказал один известный российский экономист: «Проблемы растут быстрее, чем мы их понимаем».

«Зеленая экономика», при условии ее поддержки правительствами, характеризуется существенным увеличением государственных и частных инвестиций в «зеленые» секторы, а также в новые технологии, обеспечивая перестройку и замену природоразрушительных или опасных для здоровья производств и инфраструктуры. Такая перестройка ведет к укрупнению доли «зеленых» секторов в экономике, увеличению количества зеленых (т.е. долгосрочных и не наносящих вреда окружающей среде) рабочих мест и видов занятости, сокращению водо- и энергоемкости производств, сокращению объемов отходов и созданию циклической экономики с замкнутыми и безотходными производствами.

– Неужели сложно осознать важность сохранения природной основы и экономики и самой жизни?

– Эта основа – окружающая среда, в которой живет человек, как корни дерева, которое кормит своими плодами и древесиной все человечество, дает ему кислород. Разрушение этих корней является причиной всех известных сегодня и предстоящих завтра кризисов. Но рамки нынешних моделей экономики и систем управления не способствуют пониманию реальных ценностей.

Приведу другой пример – ледники. В нашей экономической системе кривых зеркал они не представляют экономической ценности, кроме потенциальных запасов пресной воды. Но специалисты знают, что ледники являются естественными регуляторами континентального водообмена: их сокращение в Азии из-за вырубки лесов и потепления вызывает нарушение водных циклов и наводнения в Европе. Ледники являются также водонапорными башнями: они аккумулируют запасы и регулируют сезонный сток, важный для фермеров, например, для всей Центральной Азии – а это десятки миллионов человек, проживающих в бассейнах Арала и Балхаша и зависимых от услуг горных экосистем. В этом же бассейне находится и Алматы…

– Вы говорили, что Алматы ожидает водный кризис, подобный тому, который произошел с городом Мехико, столицей Мексики. За последние 60 лет запасы пресной воды в Мексике сократились на 78% из-за чрезмерной эксплуатации водоносных слоев и изношенности водопровода. Мехико, где проживают свыше 20 млн человек, через 15 лет рискует остаться вообще без водоснабжения. Власти уже ограничивают подачу воды. Когда-то Мехико был плавучим городом, стоящим на цепи вулканических озер, но после их осушения город столкнулся с засухой.

– Для Алматы по-прежнему актуальна тема устойчивого водоснабжения, когда питьевая вода, не имеющая в «коричневой экономике» своей реальной цены, не тратится на мойку машин, промышленные и технические нужды, а идет только на питье. Но деревья по-прежнему вырубаются, город застраивается так, что нет никакого проветривания, вода тратится неразумно и нерационально… Мы ничего не делаем кардинального, чтобы изменить положение. Нынешние экономические стратегии только усугубляют экологическую и социальную деградацию и не стимулируют отечественные предприятия к переходу на более конкурентоспособные, «зеленые» технологии.

– А как еще «зеленая экономика» может работать в конкретном случае, например, с мегаполисом?

– «Зеленая экономика» для Алматы означает и качественно иную инфраструктуру. И в первую очередь это экологический, доступный и уважаемый общественный транспорт, который решил бы проблему загрязнения воздуха, пробок и избавил от необходимости ежегодных и бесконечных расходов бюджета на расширение прежних и строительство новых дорог и развязок, прекратилась бы вырубка деревьев. Один автобус может заменить 20 автомашин. Из-за того, что общественный транспорт не имеет приоритетного статуса на дорогах, не имеет поддержки от властей, население вынуждено пересаживаться на авто, отдавая свои последние сбережения на старые машины и еще больше загрязняя воздух. Такая система обслуживает больше интересы нефтеторговцев, чем жителей Алматы. Другие направления городского развития – это энергосберегающие и более дешевые в эксплуатации здания, возобновляемая энергетика, «нулевые отходы» – не их захоронение или переработка, а создание замкнутых циклов, в которых отходы одного производства – сырье для другого, как в природе.

– Но вернемся к ледникам…

– Так вот, если прекратится существование ледников, которые сегодня «не замечают» экономисты, то водная и продовольственная безопасность будут утрачены, как и экономическое благополучие десятков миллионов людей, которые сейчас живут этой водой в Казахстане, Узбекистане, Туркменистане, Таджикистане и Кыргызстане. Они просто останутся без средств к существованию. И чем им могут помочь наши разговоры о ВВП, новых валютах и долларе, если фундаментальные природные и физические основы жизни будут подорваны?

– Есть ли примеры «зеленой экономики» в действии?

– Примеров появляется все больше. Многие правительства, осознав стоящие перед их народами угрозы, и бизнес-компании, видя перспективы для новых направлений «зеленого бизнеса», спешно перестраивают свои политики. Страны Европейского союза, Республика Корея, многие государства ОЭСР уже приняли политические решения о переходе на возобновляемые источники энергии, всемерно поощряют органическое сельское хозяйство, повышают продуктивность земли и воды.

На примере катастрофы Арала видно, к чему приводит нынешняя модель экономической деятельности, «коричневая экономика». Хотя очевидно, что перспективы у производства хлопка и риса в регионе нет: воды все меньше и меньше. Но и в Аральском регионе можно создать «зеленую экономику». Например, на производство многих видов экологически чистых овощей, фруктов, кормов для животноводства требуется гораздо меньше воды. Но как быть, если за хлопком стоят интересы определенных групп, которым просто так не объяснишь: если будете выращивать фрукты, будете тратить меньше воды, а доходы (населения) станут больше? Нужно, чтобы государства лидировали в этих изменениях, создавали новые и сильные стимулы для «зеленой экономики». В докладе ЮНЕП по «зеленой экономике» сказано, что сегодняшнее положение – это уникальная возможность для государств и политических лидеров создать новую экономику и выполнить свое назначение.

Эта возможность особенно уникальна для нашего региона. Огромные территории для земледелия, наличие чистой и пресной воды, особый климат, которого нет в Европе. Как мне говорил один из российских политиков: «Такие помидоры, которые есть в Центральной Азии, никогда не вырастут в Европе или России. И никакие инвестиции тут не помогут – нужны ваши солнце, вода и почва». И мы этот потенциал мы в полно мере не используем.

Та же ситуация с Балхашом. Почти вся деятельность в этом бассейне относится к «коричневой экономике» – 80% воды, которая забирается из реки Или, тратится на орошение. И больше половины этой воды теряется по дороге: нет облицованных каналов, системы контроля и учета, нет экономических стимулов. Все направлено на то, чтобы воду тратили расточительно и с Балхашом повторилась трагедия Арала!

– А как остановить это разрушение, «победить» интересы сильных групп, которым не выгодна новая устойчивая экономика?

– Интересы государств, бизнеса и населения в принципе не должны конфликтовать. Они расходятся в случае фрагментарных политик и краткосрочных интересов. При долгосрочном подходе многие интересы сближаются. При лицензии сроком в 1 год нет смысла восстанавливать лес или восполнять рыбные запасы. Правительства таких стран как Норвегия, Дания, Швеция сформировали своими законами систему, в которой бизнес ведет экологически ориентированную деятельность и не создает социальных конфликтов. Для государств со слабым гражданским сектором такой переход сложнее совершить. Необходима помощь международного сообщества, профессиональных менеджеров и экспертов. Для больших и долгосрочных инвестиций нужны также более крупные рынки. Поэтому для нашей инициативы «Зеленый мост» масштаб мы берем евразийско-европейский. И мы можем использовать опыт и интересы других стран, которые все это прошли.

Бизнес идет туда, где есть прибыль. И государство может сделать так, что прибыль инвесторы будут получать от устойчивых видов бизнеса, рационального использования и восстановления плодородия земель и иных ресурсов, солнечных батарей и ветровых станций, восстановления и наращивания рыбных запасов и производства чистых продуктов питания, а не ГМО и химикатов или применения питьевой воды для промышленных нужд. Антиэкологический бизнес должен быть невыгоден, под жестким контролем и налогообложением.

У нас уникальные возможности для развития альтернативных источников энергии. Почти круглогодичное солнце, сильные степные ветры и множество горных малых рек – это огромный солнечный, ветровой и гидроэнергетический потенциал, который может с лихвой заменить все нынешние атомные и угольные станции.

Огромные возможности для развития органического земледелия и производства рыбных ресурсов. В Балхаше в советское время вылавливалось более 50 тыс. тонн рыбы, включая ценные породы. Сейчас рыбы там в десятки раз меньше, а загрязнений все больше. Возможности Балхашского бассейна для «зеленой экономики» позволили бы не только процветать региону, но и обеспечивать энергией и продовольствием другие страны.

Но, увы, пока это не выгодно для инвесторов – приходить в регион, приносить новые инвестиции и технологии. Как можно восстанавливать рыбные запасы, если ты не знаешь, будет вода с Китая или нет… Устойчивый бизнес – то, что дает доходы стабильно и максимально долго (бесконечно): энергию, продукты питания, услуги, не истощая природную основу этого бизнеса. К таким видам относятся устойчивое сельское хозяйство и органическое земледелие, рыбоводство и лесоводство, возобновляемая энергетика и энергоэффективность, производства с замкнутым циклом, в котором отходы являются сырьем для другого производства, и другие. Но не как в нашей линейной экономике – взяли сырье, получили продукт, а остальное, а это по статистике 90%, выбросили в отходы.

Южная Корея уже заявила, что «зеленая экономика» – концепция будущего развития, что страна переходит к ресурсосберегающие  способы производства. Недавно и Китай принял пятилетний план развития, в котором указал, что «зеленая экономика» и «зеленые инвестиции» будут основой будущего энергетического развития.

– Хотя Китай критикуют как раз за несоблюдение экологических норм…

– Да, там очень сложная ситуация с охраной окружающей среды. Но, похоже, что правительство хорошо понимает не перспективность «коричневой экономики». И не столько потому, что НПО и население достучались до сознания руководителей страны. Но и потому, что рынок Китая – Европа и США. А в Европе к любой продукции с каждым годом экологические требования усиливаются. И китайский бизнес вынужден переходить на более чистые способы производства и чистую энергетику, иначе должен уступить другим конкурентам, опередившим их в «зеленых» технологиях. Понимают ли это казахстанские политики и предприятия?

– А ядерная энергетика, которую многие ученые считают гораздо более «чистой», нежели энергия с угольных станций – она подходит под условия «зеленой экономики»?

– Ядерная энергетика не является устойчивой, то есть возобновляемой, и поэтому не может называться «зеленой». Лоббисты ядерной энергетики от ВПК говорят только о «чистых» выбросах, но намеренно не учитывают всю цепочку, начиная от разведки, добычи сырья и заканчивая дорогостоящими захоронением и вечным мониторингом. Это типичный –фрагментарный подход «коричневой экономики» и очень большой риск для населения. Я бы посоветовал тем, кто участвует в подобных спорах, обратиться к международным (независимым) экспертам. Понятно, что ядерная энергетика для многих стран все еще вынужденная и временная мера. Но Казахстан, перенесший трагедии Семипалатинского полигона и Аральской катастрофы и известный как инициатор создания безъядерного мира, имеет все основания не повторять прошлые уроки и направить имеющиеся инвестиции на возобновляемую энергетику, не подвергая свое население непредсказуемым рискам, с которыми даже в Японии не могут справиться. Тем более что возможности для возобновляемой энергетики растут быстро – с каждым днем! Китай только в 2010 году инвестировал более 5 млрд. долларов в солнечную энергетику. Многие страны, например Германия, останавливают атомные станции и ускоренными темпами начинают замещать их возобновляемыми источниками энергии.

– И последний вопрос. Какие нужны практические механизмы, чтобы все, о чем мы говорим, стало реальностью?

– Рецептов на эту тему уже разработано немало, и, главное, некоторые из них уже внедрены на практическом уровне. Многие страны Европы и Азии приняли специальные программы и законы для поддержки «зеленой экономики». Германия доплачивает своим гражданам за приобретение и установку солнечных аккумуляторов, Нидерланды, Швеция, Бельгия менее 5% своих коммунальных отходов вывозят на свалку. Евросоюз принял амбиционный план по масштабной замене ископаемого топлива в производстве энергии на возобновляемые источники. В Японии, Южной Корее, Сингапуре, во многих других азиатских странах новые законы стимулируют «зеленые» инвестиции и технологии. Зачем облагать налогом то, что полезно, например, труд. И, наоборот, почему бы не облагать налогом то, что разрушает мир, и то, что мы не хотим иметь – выбросы, загрязнения, небезопасные для здоровья продукты питания и т.д.

В Казахстане тоже принят ряд новых законов, но как сказал в своем выступлении на прошедшем в Астане форуме один из приглашенных инвесторов: «Не рассказывайте мне о своих хороших законах», поскольку он, как ни старался, не увидел с самолета в Алматы и Астане ни одной солнечной панели на крышах домов.

Для качественного изменения существующей политики мы предлагаем создать новые рамки для «зеленой экономики», для зеленых инвестиций – долгосрочные и стабильные – не зависящие от временных или узких интересов любой из сторон, региональные – так как многие из «зеленых проектов» трансграничные, зависимые от водных и энергоресурсов, международной торговли, транспортных коридоров. Нужно также учитывать и использовать новые формы управления, основанные на возможностях современного информационного общества – общества без границ. Для этого была группой международных экспертов была разработана Программа партнерства «Зеленый Мост», которая будет дополнять многие существующие программы для вовлечения частного сектора и передачи любым заинтересованным странам зеленых технологий. На Всемирном Саммите «РИО+20» эта Программа была одобрена всеми странами Планеты как практически механизм перехода к зеленой экономике.

Если говорить в целом, то наша задача – сделать так, чтобы и предприятия, и каждый отдельный человек были ежедневно заняты не разрушением своих корней и среды обитания, а наоборот – сохраняли, поддерживали и приумножали природные и культурные ценности, чтобы передать их своим детям и будущим поколениям.

Ярослава Науменко (Астана)